Текст Андрея Федорова
Мужчина записался на тренировку в стрелковом клубе и пришел вовремя, даже немного заранее. Предъявил необходимые для первого занятия документы и вместе с инструктором проследовал в стрелковую галерею. Внимательно выслушал инструктаж и, пока инструктор заполнял журналы, поделился давнишним желанием научиться стрелять и купить собственный ствол. Когда приступили к занятиям, все делал аккуратно и даже показал неплохие для начинающего результаты. Живо интересовался причинами ошибок и промахов. Успехам радовался и даже немного краснел от одобрительных комментариев наставника. Когда тренировка подходила к концу и оставалось всего несколько патронов до ее завершения, мужчина вдруг сделал резкий шаг в сторону, поднес пистолет к своей голове и прожал спусковой крючок, совершая последнее осознанное действие в своей жизни.
Так, или почти так, описывают последовательность событий после практически каждого самоубийства в мире, совершенного на стрелковом объекте. Меняются лишь адреса тиров, имена самоубийц, мотивы самоубийства и личности пострадавших ответственных лиц. А все остальное совершенно одинаково не зависимо от того, в Москве это произошло, в Таллине, Новосибирске или солнечной Калифорнии.
Проблема суицида очень остро стоит во всем мире. В США в год сводят счеты с жизнью примерно 48 тысяч человек. Это больше, чем погибло американских солдат за 20 лет войн в Ираке и Афганистане. В России в год самостоятельно расстаются с жизнью более 40 тысяч человек, и при этом Россия абсолютный лидер по самоубийствам среди мужчин. При этом женщины накладывают на себя руки в 6,4 раза реже. Но во всей этой статистике нас в первую очередь интересует тот факт, что сведение счетов с жизнью при помощи огнестрельного оружия является самым популярным среди самоубийц.
Этот печальный факт достаточно легко объяснить хотя бы тем, что, по мнению обывателя, выстрел в голову это быстрый, безболезненный и гарантированный способ ухода из жизни. Это, конечно, не так, но об этом позже. Важно, что разрекламированный медиа-средой, поп-культурой и специализированными интернет-пабликами для самоубийц способ выбирают люди в тех регионах мира, в которых оружие более или менее доступно населению. То есть в Японии, например, чаще вешаются, а в Гонконге более половины суицидов совершают, прыгнув с высоты, потому что огнестрельное оружие там практически недоступно. А вот в США, конечно, огнестрельный суицид наиболее популярен в силу доступности оружия. При том что с одного только моста «Золотые Ворота» в Сан-Франциско за 75 лет прыгнуло 1400 человек, прыжок с высоты в США выбирают менее 2% суицидников. Во многом потому, что многим самоубийцам важно, как они будут выглядеть после смерти, и киноиндустрия почему-то навязывает, в общем, довольно приемлемую картину в случае самострела. Человек выглядит так, как будто безмятежно уснул, и только маленькая дырочка в районе виска выдает суть этого «сна». А дальше монтаж и скорбь близких.
И, надо сказать, что это, конечно, все неправда. Выстрел в голову даже с отдаления приводит к значительной деформации черепной коробки, с потерей человеческого облика, а выстрел в упор, производит совершенно жуткие разрушения. Достаточно понимать, что при выстреле самого обычного спортивного боеприпаса 9×19 мм мгновенно высвобождаются около двух кубометров пороховых газов, часть из которых в момент выстрела проникает в черепную коробку…
На прошлой неделе в Таллине, на обычной ознакомительной тренировке, мужчина пустил себе пулю в голову. Все произошло стремительно, тот, очевидно, готовился к этому шагу и все сделал так быстро, что у стоявшего в одном шаге от него инструктора не было шансов помешать задуманному. В кино не показывают, что происходит дальше. Самострельщик умирал почти час. Бригада cкорой боролась за его жизнь профессионально. Они очень часто вытаскивают таких, потому что это их долг,и им не очень важны мотивы самоубийцы и то, что он после неудачного выстрела может прожить еще лет 20 как овощ в инвалидной коляске. Человек — очень прочная конструкция, каждая клетка которого настроена на борьбу за жизнь. Поэтому почти никогда самострел не проходит без многочасовой агонии. Таллинский случай лишь один из множества.
Так же примерно все произошло и год назад в московском тире «Мастер», 54-летний мужчина, много лет доказывавший всем, что он внебрачный сын известного певца, решил поставить точку в спорах с другими и самим собой, выбрав для этого стрелковый клуб. И в Новосибирске в то же время 59-летний одинокий мужчина, страдавший онкологией, точно так же сам прекратил свое существование на рубеже. В подмосковном Дзержинске в 2013 году 24-летний мужчина застрелился из-за неразделенной любви, а в самой Москве в 2015-м топ-менеджер крупной компании не смог смириться с проблемами на работе. В Варшаве в октябре этого года на ознакомительной тренировке мужчина резко поднес оружие к голове и выстрелил. В Тель-Авиве мужчина прослушал половину курса спортивного стрелка, дождался, когда внимание инструкторов ослабнет, зарядил пистолет и вышиб себе мозги.
Это происходит постоянно, каждый день, по всему миру. Люди принимают решение расстаться с жизнью и, наплевав на все, что будет дальше, совершают этот поступок. А ведь последствия у всего этого крайне негативные и далеко идущие наступают не только для родственников и знакомых самоубийцы, но и для стрелкового объекта, для спорта, для бизнеса, для инструктора, находившегося на рубеже, для индустрии в целом.
В одном из самых первых таких случаев на моей памяти в Москве инструктор, поняв намерения самоубийцы, бросился к нему, чтобы перехватить оружие, но тот, отпрыгнув в сторону, успел завершить начатое. В тот раз полиция несколько раз просматривала кадры видеосъемки, чтобы убедиться, что инструктор не успел коснуться стрелка. Сказали, если бы толкнул его или во время борьбы произошел выстрел, то пошел бы обвиняемым…
В большинстве мировых религий лишение себя жизни осуждается, и самоубийце закрыт путь в лучший из миров, и ждут его лишь вечные адские муки и поругание. А для стрелкового объекта адские муки начинаются прямо сразу же после того, как стреляная гильза покидает патронник, становясь вещественным доказательством в предстоящей многомесячной пытке. Трудно передать моральную травму, которую получает ответственный за безопасность на рубеже инструктор, не сумевший распознать и предотвратить выстрел подопечного в его, подопечного, собственную голову. Вполне можно представить и эмоции того, кому придется собирать осколки черепа и фрагменты головного мозга, разлетевшиеся по всей галерее, отмывать кровь с пола, стен и потолка, дышать лимфой и прочими биологическими жидкостями, активно покидающими мертвое тело. В Таллине, пока шла реанимация, а потом работала оперативная бригада полиции, тело пролежало в галерее 4 часа. Пол пришлось полностью перекрашивать, потому что даже спецсредствами отмыть его не удалось.
Но эти чисто физиологические неприятности не идут ни в какое сравнение с тем, что ждет стрелковый объект в процессе дальнейшего разбирательства. Стрелковый бизнес не сильно маржинальный. Тиры редко зарабатывают значительно больше, чем необходимо на операционные расходы и зарплаты сотрудникам. Чаще тиры даже получают дотации от собственников или спонсоров. Поэтому часто единственная, опечатанная полицией галерея останавливает работу всего клуба и отправляет в вынужденный отпуск целый коллектив. По факту гибели возбуждается дело, и директор тира, ответственный инструктор, охранник, оружейник, возможные очевидцы начинают муторные, но неизбежные встречи с дознавателями, следователями и прокурорами. Директору в этом случае сложнее всех. Он в ответе за все, что происходит в клубе, и он же отвечает за оружие, и ему одновременно с попытками начать вновь нормальную работу тира тут же приходится объяснять Лицензионно-разрешительному отделу Росгвардии, какова судьба изъятого пистолета, готовить копии всех регламентов, по которым работает тир, решать накопившиеся финансовые проблемы и отбиваться от журналистов, слетевшихся на горячую хайповую тему.
Я говорил с инструкторами и директорами тиров, ставших жертвами самоубийц, в России, Польше, Эстонии, Израиле и США. У всех абсолютно одинаковая картина. В тир приходит адекватный общительный человек с планами на будущее, интересующийся оружием, физически крепкий, с долей иронии. Почти всегда приобретает стрелковый продукт, ознакомительную тренировку или простой вводный курс. Внимательно слушает инструктора, стреляет спокойно, никогда не демонстрирует раздражения или недовольства чем-либо. И убивает себя на заключительной стадии занятия, когда остаются последние патроны и тренировка почти завершена. Бывали также, случаи, когда самоубийца сначала стрелял в инструктора, но это, видимо, связано с тем, что инструктор слишком хорошо опекал стрелка и тот не был уверен, что сможет застрелиться без помех. Как говорят психологи, человек, принявший решение уйти из жизни, часто обретает внешнее спокойствие и перестает нервничать и переживать по поводу причин, побудивших его к такому выбору. Даже близкие люди в такой момент расслабляются, считая, что человек справился с переживаниями и вернулся к нормальной жизни. Что уж говорить о тех, кто впервые встретил этого человека на рубеже в тире.
Многие работники стрелковых клубов, столкнувшиеся с подобной ситуацией, считают самоубийц самовлюбленными эгоистами, жалеющими себя и совершенно не желающими думать об окружающих их людях. Поп-культура идеализировала огнестрельный уход из жизни как некий быстрый и яркий способ решить все личные экзистенциальные проблемы, а по итогу страдают совершенно непричастные люди, чей труд и так постоянно находится под давлением разного рода запретителей и сиюминутной повестки разных политических сил. Хайп на огнестреле очень популярен и выгоден тем, кто его разжигает. Каждое происшествие в тире раздувают так, как будто оно угрожает существованию нации, не меньше. При том что, например, в России в 2021 году в тирах покончили с собой 4 человека из более чем 42 тысяч прочих самоубийц. В Польше — 6 при 6,4 тысячах, а в США это около 35 человек в среднем в год.
Однозначно, что с развитием оружейного рынка число самоубийств с оружием растет и в регионах, где услуга проката оружия развита, самоубийцы будут выбирать стрелковые клубы для своего последнего поступка чаще, чем прочие способы свести счеты с жизнью. Однако значит ли это, что нам следует запретить тиры? Запретить стрельбу или оружие? Конечно же, нет! Как не запретили машины, хотя до их появления не было жертв автокатастроф. Не запретили высотные здания, медицинские препараты, веревки и прочие предметы, при помощи которых можно делать то, для чего изначально эти предметы не предназначались. Да, жизнь вносит коррективы. Крыши высотных зданий и смотровые площадки телебашен ограждают антисуицидными решетками, домашнюю химию делают такой, чтобы ей невозможно было нанести летальных травм. В некоторых американских тирах пробовали крепить оружие на рубеже цепями так, чтобы его невозможно было развернуть к себе, но это ни к чему не привело. Самоубийцы, конечно, потеряли интерес к этому тиру, но и прочие стрелки также отправились искать более адекватное заведение. Самый успешный на сегодняшний день способ противодействия суицидам на стрелковых объектах все же определили американцы. Склонность к разнообразной статистике помогла обратить внимание на то, что подавляющее большинство самоубийц приходили на стрельбище в одиночку и рядом с ними не оказывалось никого из знакомых. Владелец стрельбища, обнаруживший эту закономерность, запретил вновь прибывшим стрелкам, арендующим оружие, посещать тир в одиночку. Только с другом или компанией. Как итог, количество самоубийств на его стрельбище сократилось на целых 80%.
Сложно сказать, насколько это ударило по общей посещаемости, но мне видится, что даже если количество новых посещений и снизилось, то это вполне приемлемая цена за то, чтобы отвадить самоубийц от своего тира.
Возможно, кто-то из тех, кто прочтет этот материал, захочет упрекнуть меня в цинизме или даже в пренебрежении к человеческой жизни. Что, мол, каждая жизнь бесценна и нельзя вот так просто списывать безликие проценты с учетом убытков и человеко-часов. И я, конечно, соглашусь, что за каждой подобной историей — трагедия. Трагедия человека, не нашедшего иного пути, и трагедия его близких, не успевших помочь. Их беда очевидна и понятна. Им сочувствует общество и помогает государство. А вот беды тех, кто в этой ситуации оказался орудием и расплачивается за чужие действия месяцами, никто видеть не желает. Общество демонизирует оружейную индустрию. Очень удобно и легко обвинять оружие в смертях. Не нужно глубоко копать, не нужно разбираться в мотивах. Вот оружие — оно и виновато. А может быть, нужно просто больше внимания уделять окружающим? Своим близким, тем, кто вам не безразличен? Может быть, стоит больше времени проводить вместе, например сходить в тир и узнать, что такое оружие и как оно себя ведет? Какую силу кроет в себе и к чему ведет пренебрежение этой силой.
С середины 1990-х число самоубийств неуклонно стремиться вниз. Везде, кроме Японии и США, что в свете нашей тематики лишь еще раз указывает на то, что распространение огнестрельного оружия не влияет на тягу граждан к суициду, а лишь атмосфера в обществе и душевное состояние населения. Так или иначе, но самоубийцы выбирают способы ухода из жизни, исходя из своих предпочтений, и во многих странах есть места, которые привлекают сотни самоубийц. В Японии есть лес Аокигахара, где находят до 70 самоубийц в год, несмотря на тотальный полицейский контроль этой территории. Клифтонский мост в Великобритании, мост Мапо в Сеуле, мост через Янцзы в китайском Нанкине и многие другие места притягивают желающих расстаться с жизнью уже многие десятилетия. Но никто не предлагает всех посетителей этих мест проверять на психическое состояние и не закрывает их посещение на все время, пока идет разбирательство с очередным суицидом. Хотелось бы, чтобы так же, с пониманием, все относились и к стрелковым объектам. К примеру, в Таллине после того, как закончили работу эксперты, увезли тело и покрасили пол, тир возобновил работу на следующий день. В Варшаве все убрали быстрее, и вечерние группы уже стреляли по расписанию. Многие уже подстраиваются под новую реальность. У американцев в подсобке стоит кошачий наполнитель, он хорошо впитывает биологические жидкости, а отбеливателем для белья хорошо замывать бурые пятна. Это не цинизм и не черствость. Просто жизнь течет дальше, даже несмотря на то, что кто-то решил сойти, не дождавшись своей остановки…
