В Москве 22 мая состоялся учредительный съезд российской партии «Вооруженный гражданин», на котором было принято решение о создании партии, избрано партийное руководство и решены другие организационные вопросы. Согласно заявлению создателей новой политической организации, ее главной миссией станет деятельность, направленная на устранение перекоса в восприятии вооруженного гражданина и преодоление дискриминации оружейного сообщества. Редакции «Культуры оружия» удалось встретиться с членом Высшего совета партии «Вооруженный гражданин» Саввой Бурлингасом и задать ему несколько вопросов.
В конце мая прошел учредительный съезд, где, помимо решения о создании партии, были выбраны ее руководящие органы и решены другие важные организационные вопросы. Очевидно, что все это результат большой подготовительной работы. А как родилась сама идея создать партию?
Б: Идея родилась, разумеется, не на пустом месте. Кто конкретно выступил инициатором, здесь сказать очень сложно, потому что это не был один человек. Во многом костяк нашей организации сформировался из людей, очень близко общающихся с оружием. Но и не только. Среди нас есть и люди, которые оружием не владели никогда. Фактически, можно сказать, что изначально нас было десять человек, которым не безразлично, что будет завтра с оружейным законодательством нашей страны и безопасностью наших сограждан.
Каким требованиям должен отвечать идеальный член вашей партии?
Б: Конечно, это соответствие формальным требованиям закона: 18 лет, гражданство России. У нас нет требования, чтобы он был каким-то известным стрелком-спортсменом или другим важным представителем оружейной тусовки. Это должен быть просто человек, который разделяет наши ценности и который готов жертвовать своим временем для достижения совместных целей. Это человек, который всерьез задумывается о своей безопасности и безопасности всех законопослушных граждан страны, потому что мы уверены — именно вооруженный гражданин может быть главным залогом внутренней безопасности страны. И примеры многих государств — яркое тому подтверждение.
Имеете ли вы в виду, в том числе и опыт США с ее Национальной стрелковой ассоциацией (NRA)?
Б: NRA и мы — это совершенно разные структуры по своей природе, хоть и стремящиеся к одной цели. NRA — это все-таки не столько политическая, а больше коммерческая структура. Никто этого особо и не скрывает. По сути, ее деятельность — это открытый оружейный лоббизм, подкрепленный финансами производителей оружия. Мы считаем, что это не наш метод и в нашем распоряжении есть другие, не менее эффективные способы реализации собственных задач.
Партия «Вооруженный гражданин» — это левые, это правые, это центристы с точки зрения традиционных политических градаций?
Б: Мы не относим себя ни к левым, ни к правым, ни к центру. Наша задача — добиться необходимых, на наш взгляд, изменений в совершенно определенной сфере российского законодательства. Без какой-либо явно выраженной идеологической подоплеки.
Но в Государственную думу вы хотели бы попасть?
Б: Это слишком далекая перспектива. На данный момент есть более близкие цели. Это как минимум попадание в рабочие группы при различных наших госорганах. Что же касается прохождения в Государственную думу — конечно, мы все этого хотим, потому что это единственный способ действительно повлиять на что-то масштабно. Не просто советовать, подсказывать, давать какие-то отрицательные заключения на новые дурные законопроекты. Это способ влиять по-настоящему серьезно. Но до этого слишком много работы предстоит выполнить.
В опубликованной у вас на сайте программе партии указано, что одними из ваших приоритетных целей являются развитие оружейной культуры и повышение уровня образования в этой области. Какие конкретные действия вы под этим подразумеваете?
Б: Для начала, например, мы будем ратовать за возобновление уроков начальной военной подготовки в школах. Потому что, в нашем представлении, воспитание здравомыслящего вооруженного гражданина должно начинаться с самого раннего возраста.
Далее это, безусловно, изменение законодательства в сфере создания стрелковых объектов. Потому что на данный момент создать стрелковый объект почти невозможно. И не только из-за отсутствия денег, а просто не позволяет бюрократическая процедура.
Например, в Москве и ее окрестностях до сих пор нет ни одного общедоступного стрелкового объекта, где можно пострелять на дистанции свыше одного километра. Это фактически делает невозможным проведение тренировок и соревнований по целому ряду спортивных дисциплин. Есть два объекта: один в Климовске, один в Балашихе, но это либо немыслимо дорого, либо по специальным разрешениям и определенным дням. При этом достаточно большое количество людей имеют возможность и желание создать подобный стрелковый объект, но просто не могут пробиться через бюрократические процедуры. Только мне за последние лет пять известны четыре попытки создания стрельбищ на дальнюю дистанцию рядом с Москвой. Все они разрушились о нашу бюрократию.
Кроме того, среди самых ближайших планов, направленных на развитие оружейной культуры, — непосредственная работа с должностными лицами в разных инстанциях, которые постоянно нарушают наши оружейные права. По мелочи, вроде как, но нарушают. Скажем так, это будет определенная просветительская работа. Не в формате нажаловаться, погрозить пальцем. А именно выявить определенные правонарушения и объяснить людям, что так больше делать не надо, потому что существует действующая законодательная база.
При этом, кстати, я хочу искренне сказать, что на данный момент в России не самое плохое оружейное законодательство. Есть страны, где все еще хуже. И как раз наша задача не допустить ухудшения и во многом изменить не только законодательство, но и правоприменительную практику. Законодательство нормальное. Правоприменительная практика у нас хромает настолько, насколько это вообще возможно.
Один из ярких примеров — это действия сотрудников транспортной безопасности, которые пытаются проверять у людей оружие, сверять номера, на что права не имеют. Или, например, действия охраны в торговом центре «Щелковский» в Москве, где они просто не пускают внутрь владельцев оружия. Ты «зазвенел» на рамке? У тебя есть оружие? Назад. Не имеют права, но всем плевать. Или метро в Санкт-Петербурге, где вообще запретили провозить оружие, игнорируя вышестоящие законные акты.
Кстати, этой проблемой мы сейчас занимаемся. Мы уже прошли три инстанции в попытке оспорить действия руководства питерского метрополитена и правительства города. Первую инстанцию, апелляцию и кассацию. Пока безрезультатно. Впереди Верховный суд.
Может ли сегодня рядовой гражданин, законопослушный владелец оружия, получить в случае необходимости юридическую помощь с вашей стороны?
Б: У нас есть план по созданию централизованной юридической помощи населению по вопросам, связанным с оборотом оружия. Однако уже сейчас к нам на сайт и в нашу группу во «ВКонтакте» люди и так постоянно пишут, задают вопросы, просят консультацию по юридическим вопросам. По возможности мы отвечаем. Соответственно, по мере появления у нас большего числа юристов, имеющих квалификацию в этой сфере, мы будем расширять эту деятельность.
Есть ли у вас сочувствующие среди сотрудников органов контроля за оборотом оружия?
Б: Сочувствующие люди, безусловно, есть. Потому что мы все делаем одно дело. Мы все пытаемся обезопасить существование наших семей, самих себя, наших близких всеми доступными способами. И в этом вопросе сотрудник органов и наш член партии, в принципе, не сильно чем-то отличаются. Но каких-то налаженных схем взаимодействия на уровне ведомств на данный момент нет, их только предстоит построить. Надо понимать, что совсем до недавнего времени, до проведения учредительного съезда, мы не являлись партией и законной возможности выстраивать отношения с государственными органами у нас просто не было. Сейчас она появляется.
Как вы планируете выстраивать отношения с представителями оружейной индустрии?
Б: И мы, и они заинтересованы в развитии оружейного рынка и оружейной культуры в стране. Мы заинтересованы, потому что это позволит изменить в определенном смысле действующее законодательство и правоприменительную практику. Они заинтересованы по коммерческим причинам, потому что чем больше будет оружейно-грамотных людей, тем больше будет у них продаж. Однако это не значит, что мы собираемся в будущем лоббировать чьи-то интересы за деньги. Если какая-то структура, какая-то организация захочет просто нас поддержать — да, мы будем этому безмерно рады. Но классические отношения «купи — продай» здесь исключены.
Какие изменения в существующее оружейное законодательство вы бы внесли в первую очередь?
Б: Одна из причин, по которой мы выбрали свой метод борьбы с текущими правовыми проблемами в оружейной сфере в виде создания именно партии, а не общественной организации, — это то, что политическая партия может выдвигать и предлагать законопроекты, даже не имея мест в Государственной думе. Поэтому определенные планы у нас уже есть. Из наиболее актуального — это реализация доктрины «Мой дом — моя крепость», а также либерализация самооборонного законодательства.
Можно немного подробнее про доктрину «Мой дом — моя крепость»?
Б: Доктрина «Мой дом — моя крепость» предполагает возможность обороны и защиты собственного жилища независимо от того, какой объект посягательств будет у преступника. Сегодня в России, если в твой дом вломились с иной целью, нежели убить тебя, или причинить вред здоровью, то применить оружие — это верный путь к уголовной ответственности. И не важно, что преступник хотел, скажем, не убить, а изнасиловать. Или вынести сбережения, отложенные на отпуск. Или украсть награды прадеда, полученные на войне. Все это неважно, ведь по закону причинить его жизни и здоровью сколько-нибудь существенный вред просто нельзя. Реализация доктрины «Мой дом — моя крепость» исправит это сложившееся «неравноправие», при котором жизнь и здоровье преступника ставятся выше, чем права и интересы законопослушного человека. В наши дни эта доктрина, например, повсеместно распространена в США и многих странах Европы.
Что же касается либерализации самооборонного законодательства, то в России сложилась такая ситуация, что человек, который был вынужден для самообороны применить оружие, в глазах госорганов, судебной системы, следствия, дознания и так далее априори почти всегда будет виноват. Все это точно так же надо менять. Причем изменить правоприменительную практику, просто являясь членом партии или являясь партией, невозможно. Это нужно менять именно путем изменения законодательства, потому что, если есть постоянные ошибки в правоприменительной практике, значит, у нас несовершенно законодательство в этой сфере.
Насколько велики будут у вас членские взносы?
Б: Сейчас вопрос о членских взносах только прорабатывается. Точная сумма пока не определена. Но они не будут большими, потому что наша партия — для всех. Не только для тех, кто владеет оружием. У нас нет имущественного ценза даже косвенного. Мы считаем, что партийные взносы не должны быть обременительными.
Что нужно сделать человеку, чтобы стать членом вашей партии?
Б: В ближайшее время мы опубликуем на сайте www.vgrf.ru образец заявления. Необходимо будет заполнить его и направить на указанные почтовые реквизиты, а также приложить скан паспорта и заполненное согласие на обработку персональных данных. Не более того.
Спасибо большое.
