Продолжим законодательную тему. Как сегодня обстоит дело с оборотом оружия в Европе?
Евросоюз сегодня ведет серьезную атаку на оружейные сообщества, на оружие в целом. Почему-то приветствуется мнение, что если его запретить, то прекратятся все связанные с ним проблемы. Мы же, то есть люди, которые в оружейную тему погружены полностью, считаем, что отсутствие легального оружия на рынке просто открывает двери нелегальному. Вот и все. Преступников не интересуют законы, поэтому любое ограничение в обороте оружия, просто откроет дополнительные двери теневикам, у которых и так сегодня в основном приобретается оружие для преступных целей.
При этом я могу сказать, что эстонские законодатели достаточно успешно противостоят огульному обрубанию всех концов и ущемлению прав владельцев оружия. Они понимают, что люди, владеющие оружием легально – это самые лояльные граждане и самые законопослушные. Практически полное отсутствие в стране преступлений с применением оружия свидетельствует об этом.
И хотя последние изменения в нашем законодательстве, казалось бы, ужесточают оборот оружия, но, в общем, общественность их воспринимает позитивно. Вот, скажем, у нас ограничили право на владение так называемыми штурмовыми винтовками, на базе автомата Калашникова или винтовки М16, AR-15 в гражданском варианте. Они стали недоступны обычному гражданину, если он не является спортсменом или охотником. И по большому счету с этим трудно не согласиться. Зачем тебе винтовка спортивная, мощная скорострельная, если ты не занимаешься спортом? Зачем ты ее покупаешь?
Каковы были ваши впечатления от первой поездки на стрелковые соревнования в Россию?
Моя первая в жизни поездка на соревнования в Россию, состоялась в 2008 году. Мы приехали под Санкт-Петербург в село Приветенское. Там находилось стрельбище, по-моему, олимпийское бывшее, оно было очень большое, но находилось в полном упадке.
Надо сказать, что в России IPSC появилась немного раньше, чем в Эстонии и российские инструкторы приезжали к нам учить наших стрелков. Эстония небольшая страна, все происходит быстро. Поэтому уже в 2005 году у нас открылось, свое местное отделение IPSC, а уже в 2008-2009 мы ездили по всему миру, и принимали участие во всех серьезных соревнованиях. И вот приехали в Приветенское поддержать своих товарищей.
Было, конечно, очень грустно видеть, что стрельбище в таком состоянии. Нам всегда казалось, что Россия, имея какие-то безграничные пространства, огромные территории, должна иметь стрельбища в каждом селе, причем со снайперскими дистанциями по 5 километров. У меня был такой смешной случай, когда директор стрелкового клуба в Москве, узнав, что я из Эстонии, сказал: «А что, в Эстонии стреляют?». Я говорю: «Да, конечно стреляют». Он говорит: «А латыши не ругаются?». Я говорю: «Смейтесь, смейтесь. У меня от дома в 20 минутах есть 5 или 6 тиров для пистолета, а в получасе два стрельбища для карабина. А в Москве, чтобы пострелять, проще сесть на аэро-экспресс, доехать до самолета и улететь куда-нибудь в Тольятти». Так что смех смехом, но почему-то в России, при всем ее потенциале, стрелковый спорт развивается очень медленно. Хотя возможности великолепные, люди традиционно любят оружие. Российская разрешительная система сегодня находится на таком уровне, какого нет во многих европейских странах. Через госуслуги можно купить оружие, получить разрешение легко, без лишней бюрократии.
Почему вы решили помочь развитию стрелкового спорта в России?
Настал момент, когда я и мои друзья поняли, что в Эстонии мы уже многого достигли в плане стрелкового спорта. У нас появились хорошие большие соревнования, мы открыли много стрельбищ и тиров. И нам захотелось развиваться дальше. Сначала мы поехали в Литву, научились там многому. Потом съездили в Чехию, посмотрели, как у них там, тоже что-то переняли себе. И естественно, в свою очередь, мы захотели делиться с теми, кто тоже хотел роста. А в России на тот момент, да и сейчас, многие были невыездными, и не могли поехать в ту же европейскую страну, взять там в руки оружие, просмотреть, как стреляют иностранцы. Мы же были вполне мобильны, для нас не было проблемой сесть и приехать в Москву, в Питер, в Тольятти, в Ярославль, встретиться с единомышленниками, показать им, что мы можем, как растем, уберечь их от каких-то ошибок, которые мы совершали на этом пути.
С какими трудностями вы столкнулись в России?
С первых дней моей работы в России, я понял, что это совершенно другой мир в плане оружия, в плане организации, в плане чего угодно. Мы привыкли как? Открываешь интернет, смотришь, на выходных в Литве матч. Сел в машину, бросил коробку с патронами, пистолет в сумку, и поехал. И никому ничего не надо говорить, ни перед кем не надо отчитываться. Если хочешь пострелять в Эстонии, то просто берешь яму какую-нибудь песчаную, ставишь там мишени, предупреждаешь полицию. И стреляй, сколько хочешь.
В России все оказалось иначе. И к этому мне пришлось привыкать. Первый мой матч, который я делал здесь, мы организовали в клубе «Объект». До этого там уже проходили соревнования, но на каком-то колхозном уровне. Люди, которые в ту пору еще не стреляли, сейчас даже не смогут себе представить, как там организовывались мероприятия. Группы стрелков были по 37 человек, как сейчас помню. 15 секунд человек стрелял и потом три часа ходил из угла в угол и ждал своего следующего старта.
Мы решили тогда делать матч по нашей, эстонской схеме. Придумали очень интересные упражнения. Нам казалось, что мы готовы к любым неожиданностям, у нас были запасные мишени, запасные механизмы. Но мы не предусмотрели одной вещи. Даже вдруг упавший на нашу площадку метеорит не произвел бы на нас такого впечатления как то, что произошло на открытии. Пришла первая смена спортсменов, люди зарегистрировалась и сказали: «А дайте нам оружие». Я немножко ошалел: «В смысле, дайте нам оружие? У вас оружия своего нет?». Бегу к директору тира: «А где оружие?». Он отвечает: «Слушайте, оружейщика не предупредили, он к 12 на работу придет, а не к 8». Это был для нас самый настоящий культурный шок. Мы стояли и понимали, что вся наша работа просто полная фигня по сравнению с тем, что не предупредили оружейщика.
Команда организаторов Чемпионата Мира на прощальном банкете.
Почему вы решили принять на себя все тяготы работы матч-директором?
Я стал матч директором, потому что в какой-то момент понял, что мне, не нравятся матчи, которые мне предлагают. Что я хочу другие упражнения, уровень организации, отношение.
Допустим, я приехал в один клуб, а там упражнения однообразные неинтересные. Я хочу другие стрелять, тем более что я плачу деньги за участие в матче, я хочу получить другого качества услугу. Я приезжаю в другое место, а там со мной разговаривают, как будто я в армию записался. А я хочу, чтобы меня тепло встретили, мне обрадовались, мне пожали руку, спросили: «Как дела?». То есть, хочу более семейной, дружеской атмосферы, но вот этот клуб, практикует дисциплину, порядок и отсутствие какого-либо панибратства. Это их право. Там матч директор считает, что должно быть так. Я приезжаю в третий клуб и понимаю, что там вроде и упражнения интересные, и отношение хорошее, но, ценник не нравится или некомфортный график.
В общем, в один прекрасный момент я пришел к выводу, что смогу получить матч, который понравится мне абсолютно, только если буду делать его сам. И я начал этим заниматься, тем более что мне повезло, у меня оказался под рукой тир и клуб, и единомышленники.
В России вы выступили не только организатором соревнований. Благодаря вам российские спортсмены получили новые виды оружия. Например, пистолет «Glock». Насколько сложным был процесс его сертификации?
Когда я впервые попал в российские тиры, я узнал, что в России кроме пистолета Ярыгина спортсменам больше практически ничего не доступно. Пистолет Макарова и даже его гражданские аналоги считались служебным оружием, и их нельзя было иметь частным лицам. Я спросил у коллег: «А почему Glock не купите?». В то время уже пошла тема с покупкой иностранного оружия. На российском рынке уже появились CZ и SIG Sauer
Мне ответили, что пистолет Glock невозможно использовать в тирах, потому что он тоже стал служебным оружием. В России была такая градация: служебное оружие только для служебных целей, а гражданское – только для гражданских. А так как силовики уже получили Glock, то гражданам нельзя было его иметь.
Но мы понимали, что без нового современного оружия развития спорта не будет. На тот момент пистолет Ярыгина, жил всего 6 тысяч выстрелов после чего у него отрывало ствол. Качество оружия было очень низкое, и любой стрелковый клуб, где ежедневно делали 20-30 тысяч выстрелов, по сути, должен был утилизировать по три таких пистолета в день. Это было совершенно неприемлемо. Я знал, что на тот момент питерские парни сертифицировали SIG Sauer, а мы чем хуже?
И мы начали заниматься этим вопросом. Стали изучать законодательство, взаимодействовать с разрешителями. У силовиков состоял на вооружении Glock 17. Нам же удалось сертифицировать Glock 34 как гражданский. Это совершенно такой же пистолет, но на дюйм длиннее ствол. Затем на рынке появился Glock 17 четвертого поколения, мы сертифицировали и его, потому что он объективно имел совершенно другие запчасти, они были не взаимозаменяемыми. Это был уже другой пистолет.
Дальше мы начали сертифицировать новые марки. Разрешители поняли, что это работает, что это гражданское оружие, распространенное во всем мире, что нет совершенно никакой причины его ограничивать. Это коммерческий продукт для развития тиров и за него люди готовы, между прочим, платить налоги.
Могу с гордостью сказать, что нам удалось очень сильно повлиять на законодательную базу в то время. Большие усилия были потрачены на то, чтобы легализовать для гражданского оборота пистолетный калибр. Потому что мы помним, какие проблемы имели наши стрелки, которые после занятий в тире, ехали потом в аэропорт куда-то по своим делам, и у них в кармане находили патрон, который они случайно там забыли после тренировки. Это грозило уголовным наказанием.
Но нам удалось сертифицировали пистолетный калибр 9Х19 и все остальные под гражданские нужды. Мы ввезли первые карабины Steyr AUG под калибр 9Х19, сертифицировали этот карабин, как охотничий, и соответственно, калибр стал охотничьим, спортивным и сегодня люди могут спокойно покупать его в оружейных магазинах, использовать для занятий спортом или охоты. Мы, так сказать, декриминализировали этот патрон.
Чемпионат Мира в Москве. Я вручаю греку карабин изготовленный для тех, кто не смог приехать со своим оружием, но все равно приехал!
Кстати, о карабинах. Вы стали одним из организаторов первого в истории Чемпионата Мира по карабину, который состоялся в России, причем в разгар западных санкций. Как он прошел?
Первый Чемпионат Мира по карабину в истории этой дисциплины провела федерация практической стрельбы в России в 2017 году. Это было действительно эпохальное событие. Мы подошли к нему с очень большой ответственностью. Нас поддерживало Министерство Обороны и Министерство Внутренних Дел, Министерство Спорта и много других органов власти.
Мы построили огромный стрелковый объект уникальный, у которого нет вообще даже аналогов в мире. Привезли около 500 иностранных стрелков высочайшего уровня с крупнокалиберными винтовками в Россию. У каждого было с собой 1000 или 2000 патронов. Вы понимаете, как это выглядело с точки зрения силовиков, не знакомых с нашим видом спорта?
Тогда мы сделали огромное количество вещей, которые можно смело охарактеризовать словами «впервые» и «уникально». Могу только одно сказать, в этом году прошел второй чемпионат по карабину в Швеции. Я был там, как судья, как участник и организатор немножко. И ко мне подходило огромное количество стрелков с примерно таким словами: «Слушайте, Андрей, давайте снова устроим соревнования в России, потому что это было супер, это было нереально круто».
То есть спортсменам понравилось?
Я думаю, что после чемпионата по всему миру разъехалось 500 патриотов России. Люди не были готовы к такому уровню организации, к такому гостеприимству. Когда мы только начинали всю организационную работу, я ездил по разным странам, встречался со стрелками и объяснял им, что мы делаем, как мы организуем, как приехать к нам. И очень часто я встречал откровенно насмешливое отношение: «Ты хочешь сказать, что мы сейчас поедем в Россию с винтовкой? Ты дурак? Нас же там посадят». Я спрашиваю: «Почему вы так решили?». «Да ты что. Все знают, в России сразу сажают, если у тебя винтовка».
Я говорю: «Ребята, российские граждане оборачивают оружие, покупают его. Вот вы, греки, не можете винтовку купить, а у меня и у моих друзей полный сейф каких угодно, полуавтоматических, снайперских.». Да что там говорить про Грецию. В Эстонии, стране, которая граничит с Россией, тоже существует огромное количество негативных слухов и стереотипов. «До Москвы тысяча километров, как мы туда попадем?» Я говорю: «Вы просто сядете на машину, переедете границу, мы вам сделаем разрешение на ввоз. Это просто. Эта процедура существует уже, грубо говоря, 10 лет и сильно не менялась». То есть мы, конечно, многие вещи поменяли. Теперь гражданин иностранного государства со своим оружием может путешествовать по России. Ему не надо заказывать какую-то спецсвязь или еще что-то. Он прошел досмотр на границе, взял пистолет или винтовку, положил в багажник машины и поехал, в соответствии со своими задачами. Если его пригласили на охоту, то он едет в охотхозяйство, если его пригласили на соревнование или на несколько, то он может объезжать эти тиры.
И знаете как шесть человек, эстонской сборной, проходили досмотр? Им предложили кофе, чай, они 15 минут подождали, пока офицер заполнил все бумаги. Потом им отдали разрешение на ввоз и документы на вывоз, и сказали: «Москва вон там». Они говорят: «Что, мы можем ехать?». «Да, счастливого пути».
И когда они вернулись домой, они были просто в культурном шоке: «Когда мы въехали с российской стороны на эстонскую, нас три часа досматривали и документы оформляли. А в России нам поставили штампы, пожелали счастливого пути и все». То же самое случилось с иностранцами, которые были лишены возможности участвовать в матче из-за действий их властей. Например, с французами или немцами. Их правительства просто не дали им вывезти оружие из их стран, ссылаясь на несуществующие законы, эмбарго какое-то, запрет на ввоз оружия в Россию.
Хотя есть спортивная хартия, которая запрещает препятствовать спортсменам в осуществлении их спортивной деятельности. По-моему, голландцы или бельгийцы успели оспорить такие решения своих правительств через суд и в последний день получили разрешение на вывоз. А у немцев и французов, и даже у одного американца , который зачем-то полетел к нам через Париж, оружие отобрали. Они поехали в Россию с пустыми руками, только потому что уже куплены билеты были, визы сделаны. Они планировали просто потусоваться и посмотреть, как их товарищи участвуют в соревновании, посмотреть на объект, повидаться с нами, в конце концов, со своими коллегами из России. Все же друг друга неплохо знают через интернет, по встречам на других матчах.
Но Концерн Калашникова подготовил для них специальную акцию: всем, кто не смог приехать с оружием, были выданы карабины на базе Калашникова. И что-то около 70, участников из 20 стран участвовали с ними в матче наравне со всеми.
Конечно, у них не было того спортивного преимущества, какое человек получает со своим оружием, но тем не менее поучаствовать смогли. И здесь самый яркий момент был связан с американцем, который лишился своего оружия во Франции. Я ему как на присяге вручил автомат Калашникова с тысячей патронов, и он занял лучшую позицию в стрельбе из оружия, производства Концерна Калашников. А Концерн тогда учредил специальный приз 5000 евро. Американец был в восторге. Это очень был показательный момент, участники чемпионата увидели, что мы сделали все для того, чтобы спортсмены почувствовали себя в России, как дома и захотели сюда вернуться. И с тех пор это много раз уже происходило. Люди стали приезжать на другие мероприятия, понимая, что теперь это стало легко. Просто подаешь, заявку директору матча, в течение месяца он оформляет документы на ввоз, ты прилетаешь в аэропорт, тебя встречает организатор матча, и ты участвуешь. Сегодня в России с этим проще, чем во многих других странах.
Например, сейчас наша сборная выезжала, на чемпионат Европы в Сербию, и многие до последнего момента не понимали, едут они или не едут. Никакой обратной связи с организаторами, документов нет, на границе по шесть часов люди сидели. Мне говорили, что даже 12 часов кто-то прождал, пока ему все не оформили.
А вот другой пример. Я был на чемпионате Австралазии на Филиппинах. Только вышел из самолета, сразу девушка филиппинка надела мне праздничные бусы, потом взяли меня под руки, отняли чемодан, отвели в зону для дипломатов, начали за меня заполнять все бумаги. Я стою, ничего не понимаю, а они говорят: «Андрей, мы помним, как нас встречали, когда мы к тебе приезжали. Мы хотим сделать то же самое. Мы пытаемся повторить то, что было в Москве». В общем, мы задали определенный уровень, организации матчей, который сегодня является эталоном. Я это вижу во всем мире, что к этому многие пытаются стремиться.
Фото, использованные в публикации, взяты из архива Андрея Федорова.
